ms1970
Цивилизация. Машины. Специалисты Часть №1
Машины
Машина – это специальное для чего-то средство.
Обычно для выполнения работы вместо человека.
Традиционно принято, что машина не обладает самосознанием. И общим человеческим мышлением тоже не обладает. Не обладает способностью к сознательной рефлексии, т.е. способностью обращаться к собственному сознанию. Дополнительно и вследствие отсутствия рефлексии, машина не способна к состраданию.
Машина механистична – это похоже на тавтологию, но человек тоже может оказаться и механистичным, и неспособным к состраданию.
А вообще большая часть человека – это машина.
И большую часть своего времени человек – это машина.
Механицизм – это бездумное функционирование.
Механицизм – свойство машины.
И машинной части человека – при ходьбе, например, человек не думает, как ему сгибать и перемещать ноги. Машина характеризуется и через механицизм своей работы.
Программа
Машина – это система для решения технической задачи.
Система – это совокупность взаимодействующих элементов.
В машину в свое время, при создании, закладывались ее задачи. Машина – это множество, совокупность инерционных моментов, происходящих и тянущихся от этих задач, иногда давно забытых. Это продолжение чего-то, причем продолжение предопределенное, можно сказать запрограммированное. Машина развивается из чего-то и для чего-то, и это развитие не самостоятельно.
Обычное представление машины – это станок. Еще одно популярное – автомобиль или что-то на него похожее. Паровоз тоже похож. В окружающей реальности разных машин можно вычислить больше, чем кажется. Например, поле – это ведь машина, у которой человек – оператор. В машину кидаются зерна, а машина умножает их количество: машина-умножитель, машина-репликатор. И скотина – это тоже машина.
И из человека можно сделать машину.
И из группы людей.
Программа – это инструкция для машины.
Для некоторых природных машин инструкция дается от природы.
Например, инстинкты – это тоже программы.
Цикл поля – это программа, поле работает по природной инструкции – умножает урожай; но эта инструкция должна строго соблюдаться. Получается, что программе подчиняются и поле, и человек-оператор, который на поле работает. Тогда собственно поле оказывается машиной-системой, состоящей из деталей – земли и человека.
Машина действует по программе.
Человек обычно тоже – ведь он содержит множество деталей, работающих по принципу машины, можно сказать, что он на 99% машина, но человек может действовать не по программе.
Самое главное отличие человека от машины: машина действует только по программе.
Даже её поломка предусмотрена программой.
Человек может действовать исходя из своей воли.
Если человек действует исходя из своей воли – он действует как человек.
Если он действует по программе – он машина.
Люди часто говорят: «Ой, я сделал это автоматически, я не хотел».
Программа может иметь форму приказа или объективной необходимости.
Программа выполняется человеком по умолчанию; чтобы ее преодолеть, нужна воля.
Главное: человек может не следовать программе.
Он может делать свой субъективный выбор в рамках свободы воли. И это не будет поломкой.
В этом его главное отличие от машины.
Самосознание, мышление, рефлексия, сострадание – все эти термины могут плыть. В главном отличии – следовании программе – разница прописана максимально жестко.
Не главное, но важное: машина не выражает себя через свою деятельность. Машина вообще себя не выражает, самовыражение - это слишком человеческое. Хотя выражение можно свести к развитию, к продолжению работы человеческих инстинктов, к сублимации.
У машины три состояния: работа, простой и поломка.
Смену этих состояний можно ошибочно принять за чью-то волю.
Программы - это софт.
Соответственно врожденные биологические параметры людей – это хард. Как и делах компьютерных, программы могут прошиваться намертво, или устанавливаться так, что только отдельные специалисты в состоянии их перезаписать или стереть, а для прочих случаев получится то же самое намертво.
Программы могут выглядеть как традиции, законы, мораль, институты, привычки, инстинкты. Почти любой культурной код может стать программным кодом.
Животные
Животные – это машины, «известно» со времен Декарта.
Потому что они исполняют свои программы-инстинкты.
Животному можно задать новую программу, которая подавит инстинкт – но это тоже будет только программой.
Животное предсказуемо, за исключением случаев поломки. На самом деле оно предсказуемо и в случае поломки, просто еще не научились это практически предсказывать, хотя теоретически вопрос решен.
Выбор животного – не свободный.
При наблюдении окружающей среды в животном переключаются инстинкты; у какого в данный момент больший приоритет – тот и исполняется. Приоритеты записаны в отдельной программе заранее, и эта программа является заменителем свободы воли. А еще – имитатором свободы воли.
Скотина и насекомые проявляют свою волю, но не имеют свободы воли. В отсутствие рефлексирующего сознания их воля просто интегральный результат работы программ и инстинктов.
Нужно признать, что Декарт со своим «животные - это машины» не совсем прав. Все сравнения хромают. Данное хромает хотя бы потому, что скотина страдает; машина страдать не может. Скотина хочет убежать и реализовывать свои скотские желания. Но, увы, не может, потому что ограничена своим собственным машинным началом.
Скотина – это машина, но скотина не хочет быть машиной.
Что интересно, как и человек.
Живое сопротивляется, и чем больше живого – тем сильнее сопротивление. Но это сопротивление живого животного – оно ведь машинное.
Машинное живое оказывается против машинного мертвого.
Машина может быть живой и может страдать – поскольку она машина только в видении человека-наблюдателя.
Сначала скотина – живая.
Потом она – машина.
Этот момент важен, поскольку к категории скотины часто относят рабов и крестьян.
Животное – это и зверь, и скотина.
Что вносит путаницу.
Скотина – это дикий зверь, подвергшийся специализации.
И скотина, и зверь – это машины.
Когда говорится об их универсальности, всегда имеется в виду относительная универсальность. Зверь универсальнее скотины, но как зверь он, естественно, специализирован на своем образе жизни и своем ареале.
Дикий зверь – это универсал.
Скотина – это специалист.
Еще раз, всё относительно.
Это может звучать странно: свинья – это специалист. Свинья – это специалист по производству мяса. Но это верно. А корова может быть или специалистом по мясу, или специалистом по молоку.
Есть универсальный кабан и специализированная человеком свинья. Это разные породы. В кабане содержатся специальные свойства свиньи. А в свинье универсальные свойства кабана не содержатся. Свинья не выживет без человека. Свинья – это количественный набор отдельных признаков кабана, сопровождающийся утратой других, не нужных признаков.
Свинья – это сокращенный качественно кабан.
И раса, и порода – это наборы устойчивых видимых признаков, передающихся по наследству. Естественным, природным образом получившаяся порода называется расой, а искусственно выведенная раса называется породой.
Скотина – это первая биомашина, созданная человеком.
Есть некоторая путаница: машина не может чего-то хотеть.
Машины ничего не хотят, только имеют точку притяжения - аттрактор.
Но скотина, бывает, чего-то хочет.
Но скотина - это машина, а машина не может чего-то хотеть.
Здесь проблема, скорее, со словом "хотеть": у него слишком широкое переносное значение. Просто на примере скотины с этим словом еще можно разобраться. А на уровне таких абстракций, как «власть» и «государство», что тоже машины, разобраться гораздо сложнее. Поэтому когда речь идет о хотении власти, желательно вспоминать, что её технический уровень между скотиной и машиной.
В муравейнике есть только специалисты.
Мир инсектоидов обычно не рассматривается людьми как мир положительный. Потому что инсектоиды ограничены. Что интересно, ограничены они той же самой специализацией – именно тем, что дает им преимущества при выживании и достижении успеха.
Специализация ограничивает.
И потому специалисты ограничены – своей специальностью для всего прочего.
Через специализацию проводится аналогия с насекомыми. Уже многократно современный мир, современная цивилизация называлась человейником. Не потому, что людей много; а потому, что все выполняют свои функции и при этом ограничены во всем прочем.
Что удел людей?
По принципу противоположности будет универсализация, но ведь это только средство для чего-то. Поскольку у людей есть только одна идея – быть, а далее – поддерживать качество и количество, то набор качеств и количество этих качеств должен поддерживаться.
В этом и есть и «быть», и бытие, и удел людей.
У животных есть оценка, на базе которой выбирается действие и запускается механизм воли.
Но выбор животного – это именно машинный расчет.
Он может оказаться ошибочным, но только в результате получения ошибочных данных или ошибочного расчета, который делается на уровне инстинкта. Животное не может сделать выбор исходя из своих внутренних ценностей, поскольку таких ценностей у животного нет, и механизма выбора этих ценностей у животного тоже нет, и механизма формирования.
Только человек может создать ценностную иерархию, и выводить одни ценности из других.
Эти ценности можно назвать моральными.
Мораль есть подмножество культуры.
У людей есть всё то же, что и у животных.
Но еще есть морально-ценностная надстройка. Через морально-ценностную надстройку происходит процесс воспитания. Если такой надстройки нет, то возможен только процесс дрессировки. Вообще процесс дрессировки возможен всегда – это процесс машинный. Примерная разница в том, что при воспитании человек понимает и выполняет, а при дрессировке не понимает, но выполняет.
Воспитание – только человеческое.
Дрессировка – для всех.
Человек – многомерен, животное – одномерно.
Цивилизация есть процесс инерционно-механистический, антикультурный и античеловеческий.
Механистическое победит, выдавит человеческое.
Человек будет функционален ради рациональности и рационален ради функциональности. Реально это почти произошло, человеческое – это ничтожные доли процента реальности.
Мир не человечен, этот мир – машинный.
Человек механистический – этот подвариант был в большинстве всегда, просто не всегда он определял бытие всех людей. Кстати, и то, что он бытие определяет, и вызывает у людей некоторое раздражение.
Человек цивилизованный – это человек адаптированный, переработанный под запросы цивилизации.
В цивилизованности нет никакого позитивного момента.
Быть цивилизованным – это просто судьба.
Которая, к тому же, идет к завершению.
Чем дальше в цивилизацию – тем больше скотины и насекомого.
Потому что уровень адаптации к ней постоянно повышается.
Цели и средства
Машина – это средство для выполнения технической операции при производстве товара или услуги.
Есть диалектическая противоположность, дихотомия «цель – средство».
Машина – это средство; специальное для чего-то средство.
А человек – универсальная цель.
Тогда вторая дихотомия – «универсальное – специальное».
Дихотомия не четкая, поскольку цели одного процесса могут служить средствами другого процесса; когда процессов много и есть обратные связи, в них легко заблудиться.
Машина служит человеку.
Машина, выполняя машинную работу, освобождает человека от этой машинной работы, предоставляя ему время для свободы: чтобы человек реализовывал свою свободу воли.
Машина может быть и живой.
Животные – это машины, точнее, биомашины. Лошадь используется как машина – и это машина, но она живая.
Насекомые – это биологические машины.
Многие особи настолько машины, что специализированы настолько, что даже не размножаются, являясь полностью средством. Животных тоже стерилизуют для повышения уровня специализации. И людей тоже – особенно практиковали это китайцы.
Когда человек используется как средство, то он используется как машина. Цель обычно – или другой человек, или программа. Чтобы человека было удобнее использовать как средство, этот человек расчеловечивается, он лишается тех или иных человеческих свойств, люди отказывают ему в признании этих свойств. Для создания скотины из зверя технология применяется примерно та же.
В машины превращаются не только люди, но и коллективы. Социумы, нации, государства, министерства – все эти общности могут работать в режиме машины, по программе.
Обычно – ради высшей цели, которая есть человек.
Конкретный человек.
Машина – в человекоцентрических координатах - это средство (обычно сложная система) для выполнения какой-либо работы.
Но это если есть цель – человек.
Бывает так, что человек куда-то исчезает, а машина по-прежнему выполняет заказанную ей работу, следуя заложенной программе.
Например, человек ушел, а телевизор остался работать. Или в больших социальных величинах – люди ушли, а ливневая канализация продолжает работать. Или еще больше – люди построили государственную бюрократическую машину, вымерли, а машина продолжает работать, и другие, пришедшие на это место люди, ей подчиняются, но не знают, зачем происходит такой порядок вещей. С программами происходит та же ситуация: они переживают системы, для которых были написаны.
Машина служит... должна случить человеку.
Машина и человек существуют только в отношениях цели и средства. Если цели и средства – человек и машина – меняются местами, то это уже выход за рамки дискурса, это уже не человек и не машина, это уже иной мир, антимир.
Но этот антимир постоянно присутствует в реальности.
/Сергей Морозов/
Картинка кликабельна.
Journal information