Самое сложное для человека перед тем, как сделать значимый шаг – услышать истинного себя, а не голоса окружающих, вопль обиды или сладострастный шепот гордыни.
Так просто и, как показывает жизнь, почти невыполнимо.
И мы мчимся по лужам за уходящей маршруткой, ворчим вслед уехавшему трамваю, вдавливаем педаль газа в пол и не обращаем внимание на знаки – все для того, чтобы успеть.
Дарим первый поцелуй не стыдливому, нравившемуся еще с третьего класса, мальчику, а тому, кто оказался настойчивее и увереннее.
Выбираем будущую профессию, исходя из ее надежности, со вздохом откладывая в сторону пастельные карандаши. В эту минуту во вселенной не рождается один талантливый художник, но рождается один посредственный бухгалтер. А привкус смутного ощущения «дороги не туда» малиновой карамелькой перебьет тщательно взращённое семьей утверждение: художник, если повезет, прославится после смерти, а диплом юриста прокормит всегда.
Торопимся выйти замуж, потому что уже «за двадцать», а подруги щеголяют в кольцах на безымянных пальцах и так серьезно относятся к тому, будет ли фирменный семейный «оливье» с колбасой или отварной говядиной. Поэтому и мы вьем гнездо, рассаживаем фиалки на подоконнике, познаем секреты женской энергии и планируем вместе с мужем отпуск на берегу океана. И засыпаем каждый под своим одеялом.
В какой-то момент сдаемся под напором стареющих родителей, требующих увидеть продолжателя рода или просто забываем выпить ежедневную таблетку утром – и спустя время задумчиво поглаживаем округлившийся живот, учимся радоваться и прислушиваться к новой жизни внутри. Даем этой жизни имя - и бросаемся в водоворот материнства, с первой же минуты после рождения первенца живя внутри собственного летоисчисления и целого мира, который вдруг сумел поместиться в одном-единственном сердце.
Торопимся жить, расцветаем, мудреем. Отказываемся от каблуков и красной помады, вместе с первоклассником учимся заново писать прописи и решать уравнения. Уже не стесняемся позвонить маме, чтобы впервые рискнуть законсервировать огурцы или испечь шарлотку, и задумчиво рассматриваем в зеркале морщинки вокруг глаз, взвешивая все «за» и «против» диспорта. Шутим о том, «что в сорок жизнь только начинается», и вместо Мармариса проводим отпуск на даче, от души наслаждаясь тенью разросшегося сада и гордясь собственноручно замаринованными шашлыками по-грузински. Носим шляпу с широкими полями и не красим ресницы.
Осознанно рожаем второго ребенка, в то время, когда старший, как молодой орленок, уже начинает дарить цветы девочкам и не всегда позволяет целовать себя в макушку. Материнское сердце чудесным образом увеличивается вдвое и в нем живут уже целых две вселенных: одна угловатая, с ломающимся голосом, и вторая, пахнущая молоком и с беззубой улыбкой.
Время продолжает свой бег с ускорением, разогнавшись так, что не остановить.
Хочется притормозить, сбросить обороты и скорость.
Хочется наконец-то по-настоящему распробовать жизнь, не торопясь, как лимонную карамельку, перекатить во рту, наслаждаясь поздними осенними рассветами и ароматом кофе, сваренного утром под неспешный разговор с мужем.
Хочется успеть написать бестселлер, прославиться на старости лет и уехать жить на острова к лазурному океану, чтобы забирать туда на лето внуков, а самой целыми днями валяться в гамаке и смотреть на волны.
Хочется…
Зачастую, только когда жизнь начинает клониться к закату, а тени воспоминаний становятся все длиннее, мы начинаем понимать природу собственных поступков и не стыдясь вспоминаем самое сокровенное несделанное.
Нет-нет, да и приснится в коротком предутреннем сне тот белобрысый мальчик, лица которого не вспомнить - и ощущение счастья от одного взгляда на вихрастую макушку наполнит мандариновым счастьем до самого верха.
Всколыхнется несбывшееся и давно забытое: как хотелось завести ушастую смешную собаку в детстве, стать балериной в воздушной пачке или пилотом сверкающего самолета.
И старческие руки дрогнут, неуверенным движением проводя пастелью по шероховатой бумаге...
/Источник/
Картинка кликабельна
Journal information