antimeridiem
Как-то рисовал карты Таро, давая к ним небольшие комментарии.
И там была карта: 16. The Devil. Дьявол.
Есть такое устойчивое выражение: «змей сомнения».
Возможно, это именно он подбивал попробовать плодов с дерева познания добра и зла. В таких случаях не требуется никакого конкретного змея, который прятался бы в тени ветвей. Но почувствовать его можно. Как некое сомнение, смутное желание, возможно даже голос, который вдруг начинает звучать в голове.
Карта «Дьявол» символизирует эхо бессознательного, которое долетает до мира нашей повседневности.
Человек осознает лишь небольшую часть своего «я». Где-то в глубине нашей души кипят страсти, о которых мы можем только догадываться. Они выдают свое присутствие странными желаниями, тревожными снами, неожиданными поступками и неопределенным томлением.
Есть знаменитая притча:
«Человек, присевший в тени этого дерева, был уставшим и голодным. И тут же оказался в удобной постели и перед ним появился роскошный ужин. Наевшись, он стал размышлять о случившемся. И сразу понял, что здесь будут исполнены все его желания. Тогда он пожелал много денег. Они появились. Человек тут же испугался за них и подумал, что могут прийти воры и отнять деньги. В тот же момент появились воры. Тогда человек испугался еще сильнее, так как воры могут не только ограбить, но и убить. И они тут же убили его».
Похоже, что тут дьявол решил не прятаться в ветвях дерева, а просто стал им.
Человек гораздо сложнее той модели, которой он склонен себя заменять. И как бы он ни пытался соответствовать себе придуманному, это не удается. Неконтролируемая сложность всё равно дает о себе знать. Она как тень, всегда рядом. И эта тень склеивает человека придуманного с человеком реальным, да и не только с ним – со всем миром.
Говорят, что дьявол сидит в деталях. Это лишь метафорическая констатация того факта, что мы не можем всё контролировать. Стоит лишь попытаться втиснуть жизнь в жесткую схему и тут же появляется дьявол. Он нарушит все планы, спутает карты, наводнит душу сомнениями.
Но как только человек открывается миру, дьявол исчезает. Но зато становится очевидной дьявольская сложность этого божественно простого мира.
Journal information