
Стоит только оглянуться на канаву, проложенную в земле для гениев и добряков, на борозду для всех этих райских зерен и плодов, насыпаемых полной горстью в ладони остальных, ни на что не годных пожирателей ореховой шелухи.
Стоит только посмотреть на эту сочную сочувственную - или бесчувственную, все равно! - грязь, в которую их втаптывают каждый божий день, и все станет понятно: что поздние досуги, что ранние - все одно.
Либо у тебя талант, укрепленный жестокостью, будто драконовой кожей, либо - канава, небытие, борозда.
Жестокость - это что-то вроде божественного штрих-кода, по ней видно цену и силу человека, но видно только тому, кто умеет читать код.
То же самое можно сказать о таланте.
Нет, с талантом, пожалуй, посложнее: мне представляется прожектор вроде того, что бывает в тюремном дворе или в ночном клубе, выхватывающий случайного человека острым лучом из темноты. Дальше все зависит от степени прозрачности - некоторых сколько угодно высвечивай, они остаются тенями, равнодушно бредущими в сумерках, но есть такие, что сразу вспыхивают и застывают, а потом запрокидывают голову и вертятся волчком под надрывную флейту и барабаны, будто дервиши у ворот каирской мечети.
Ну ты даешь, скажет месье Ф., а как же те, у кого все получилось? Те, кого полюбила публика, богатые и обласканные молвой?
Да никак, скажу я, посмотри, на что они потратили свою жизнь.
/Лена Элтанг/
Journal information