Всё, что нас окружает, это культура, потому что мы видим ровно то, что нас научили видеть - в нашей культуре.
А что такое природа - это непонятно, это что-то очень абстрактное...
Оказалось, что концепт природы стал восприниматься по-новому: это не некая сущность, которая вот есть и порождает из себя человека, сознание, культуру, а всё наоборот! Природа - это то, что вторгается в эту культуру, не являясь и не будучи культурой. Природа оказалась не сущностью, не материалом, не чем-то, что, как Мать Сыра Земля, определяет всю мою жизнь и из чего всё рождается, а всё наоборот! Получилось, что природа - это то, что вторгается в мою жизнь зловещим образом, либо любопытным, либо это красота, либо катастрофа, но это всегда вторжение!
Это всегда некое событие, которое заставляет меня "переключить" культурный код.
Природа - это то, что "переключает", это некое вторжение, которое "переключает".
Тогда возникает интересная вещь.
Вот, что когда мы говорим о природе и культуре, со временем выясняется, что игра - это и не природа, и не культура.
Это что-то третье.
Это - то, что делает человека человеком. Это не сам антропологический "разлом", который отличает человека от всех остальных, это некая вещь, которую человек осуществляет в ответ на что-то.
Это - "зона игры".
Это напоминает рассуждения нейрофизиолога Рамачандрана, который говорит, что есть на самом деле два классических школьных подхода к определению человека:
• Кто-то говорит, что человек - это определённая, нормальная, эволюционная стадия развития природы, и нету у человека ничего, чего не было бы у животных, - надо только хорошенько поискать.
• И есть другие, которые говорят, что есть катастрофический разрыв между человеком и животным, непроходимый разрыв, его нельзя закопать, ликвидировать, он есть, - только этот разрыв надо назвать.
Рамачандран решил, что как бы и первая, и вторая теория неудовлетворительны с точки зрения мозга: с одной стороны, человеческий мозг существенно отличается от мозга животных - это даже как-то неудобно описывать - но, вот, собственно говоря, в чём эта существенность заключается, это уже сложней.
И он говорит, ну, например, а почему бы это не так, что у животных появляется какая-то способность для какой-то очень определённой задачи, цели или функции, а потом каким-то образом эта же способность используется для другой цели, и оказывается, что в этой другой цели, вторичной по отношению к первой, она оказывается гораздо более эффективной и приносит пользу, которую невозможно было бы предусмотреть?
Ну, например, появляются, там, у приматов зеркальные нейроны, потом человек начинает с этими зеркальными нейронами вытворять странные вещи - использовать их для коммуникации, а на основе этой коммуникации создаются язык, мышление, и начинается развитие культуры.
То есть, в принципе, эта особенность - зеркальные нейроны - она есть не только у человека, а человек - это такой вид, который научился использовать, скажем, способность не для того, для чего она появилась, а для чего-то другого, и оказалось, что эта вторичная функция гораздо важней чем первая.
Вот, это напоминает роль игры в человеческой жизни, потому что все играют - животные играют, щенки играют, котята играют, - но человек с этой игрой начинает делать какие-то третьи вещи.
Он тоже играет, точно так же, но из этой игры рождаются искусство, наука, политика, секс и так далее, то есть всё тело культуры рождается.
/Александр Филоненко/
ИГРА.
Gamification.
ЖИЗНЬ ОНЛАЙН.
Инженер мечты.
Пятый феномен.
Имаджинавты.
Journal information