Сюжет литературного произведения — это всегда рассказ о том, как некто совершает нечто.
«Некто», если это человек, является героем, а «нечто», что ему удается или не удается совершить, определяется тем, что он может или мог бы сделать в зависимости от замысла автора и вытекающих отсюда ожиданий аудитории.
Литературные произведения поэтому могут быть классифицированы не по моральному признаку, а в соответствии с способностью героя к действию, которая может быть большей, меньшей или приблизительно равной нашей собственной.
• 1. Если герой превосходит людей и окружение по качеству, то он — божество и рассказ о нем представляет собой миф в обычном смысл слова, то есть повествование о боге.
Такие повествования занимаю важное место в литературе, но, как правило, не включаются в современные литературные классификации.
• 2. Если герой превосходит людей и свое окружение по степени, это — типичный герой сказания.
Поступки его чудесны, однако сам он изображается человеком. Герой этих сказаний переносится в мир, где действие обычных законов природы отчасти приостановлено; чудеса доблести и стойкости, несвойственные нам, естественны для него, а заколдованное оружие, говорящие животные, страшные ведьмы, великаны и чудодейственные талисманы перестают нарушать законы правдоподобия, как только норма сказки вступает в свои права. Здесь мы отходим от мифа в собственном смысле слова и вступаем в область легенды, сказки и их литературных вариантов и производных.
• 3. Если герой превосходит других людей по степени, но зависит от условий земного существования, то это — вождь.
Он наделен властью, страстностью и силой выражения, намного превосходящими наш собственные, однако его поступки все же подлежат критике общества и подчиняются законам природы. Это герой высокого миметического модуса, прежде всего — герой эпоса и трагедии, именно тот тип героя, который в первую очередь имел в виду Аристотель.
• 4. Если герой не превосходит ни других людей, ни собственное окружение, то он является одним из нас: мы относимся к нему, как обычному человеку, и требуем от поэта соблюдать те законы правдоподобия, которые отвечают нашему собственном опыту, это — герой низкого миметического модуса, прежде всего — комедии и реалистической литературы.
Выражения «высокий» и «низкий» не подразумевают сравнительной ценности произведений, а употребляются чисто схематически, подобно тому, как в протестантизме (уже — в англиканстве) условно выделяются «высокое» и «низкое» течения. На этом уровне автору нередко трудно бывает сохранит понятие «герой», употребляющееся в указанных выше модусах, в своем строгом значении.
• 5. Если герой ниже нас по силе и уму, так что у нас возникает чувство, что мы свысока наблюдаем зрелище его несвободы, поражения и абсурдности существования, то тогда герой принадлежит ироническому модусу.
Это верно и в том случае, когда читатель понимает, что сам находится или мог бы находиться в таком же положении, о котором, однако, он способен судить с более независимой точки зрения.
/Нортроп Фрай | "Анатомия критики"/
И, поскольку это соотношение между "способностью к действию" героя и аудитории плавающее - то восприятие одного и того же прозведения в разные жизненные периоды может меняться радикально.
Сам Нортроп Фрай в итоге систему закольцовывает - и у него герои Кафки из пятого пункта в итоге смыкаются с первым пунктом - "мифом о жертвоприношении".
Journal information