
Сартр как-то отметил, что дабы самое банальное происшествие превратилось в приключение, достаточно о нём рассказать.
В этих нехитрых, казалось бы, словах сокрыт ключ к объяснению бесконечного многообразия людских поступков и жизненных решений, форм культуры и кульбитов психологии.
Человек – инстинктивный сочинитель историй: от костров пещерных людей до современных социальных сетей каждая точка нашей вселенной пронизана сюжетами и нарративами всех жанров и сортов, и нет ни одной культуры на земле, где это не было бы так.
Традиционно эта неотъемлемая черта человеческой природы объяснялась из троякой потребности:
• в обмене и сохранении информации;
• объяснении и истолковании неизвестного;
• в развлечении и том, что называется некрасивым словом «фатической коммуникации».
При этом непростительно игнорируется та преображающая сила, с которой рассказ о событии принципиально трансформирует как личную, так и групповую память о нём и человеческая потребность в создании и приукрашивании историй о самих себе и о своём мире.
Рассказ есть то незаменимое средство, которым мы задним числом творим и корректируем собственную историю и потому он содержит в себе бесчисленные возможности психологического самоутверждения как для индивида, так и для целого народа, и именно эта психологическая потребность является его главной движущей силой у цивилизованных народов.
Я позволю себе изобрести очередной термин и назвать это «эффектом нарратива» – творческой трансформацией и резким повышением значимости события под воздействием его описания.
Именно в этом кроется обманчиво простая притягательность Instagram, YouTube и других социальных сетей в современном мире. Миллионы людей по всему земному шару, сочетая по сложности человеческой природы в себе крайнюю глупость с холодной инстинктивной смекалкой, с безошибочной точностью опознали в них мощнейший инструмент по работе над своим внутренним пространством, над восприятием собственной жизни. Instagram есть хорошая иллюстрация того обстоятельства, что дабы наша жизнь стала интереснее и полнее, в ней не обязательно должен быть иной набор событий.
Ведущий внешне невзрачное существование индивид может обладать невообразимой полнотой и накалом проживания им действительности, так как имеющиеся у него в распоряжении увеличительные стёкла и калейдоскопы духа способны обогатить, возвеличить и преобразить всё, что угодно. Именно это имел в виду Камю в своих известных строчках: «Ошибочно думать, будто количество опыта зависит от обстоятельств жизни. Оно зависит только от нас самих».
Люди – чаще всего в связи с отсутствием у них более тонких инструментов – столь увлечены Instagram, поскольку он есть одно из простейших средств выжать максимум пользы из описанного выше эффекта нарратива. Поездка в лифте, обед в кафе, встреча с друзьями, случайная мысль или пейзаж, будучи запечатлёнными и описанными, обязательно повышаются в своём статусе, кажутся более значимыми, сам человек и всё его существование начинают казаться важнее и полнее, когда он начинает творить историю о себе.
Именно поэтому можно с уверенностью утверждать, что мания социальных сетей уже никогда не оставит человечество и будет лишь нарастать, ибо последние предлагают незаменимое средство для простого и эффективно-грубого удовлетворения неотъемлемой потребности в психологическом самоутверждении.

Будучи очарованными нарративами и подсаженными на удовольствие, которое им приносят их истории, люди всё больше и больше подчиняют собственные жизненные выборы не внутренней ценности того или иного опыта, а его пригодности для того, чтобы быть картинкой или объектом рассказа.
На службу этому эффекту нарратива поставлено стремление к материальному успеху, к обладанию вещами и их конкретным брендам, к физической привлекательности и определённому образу жизни, ибо они позволяют людям создавать пользующиеся спросом нарративы. Система ценностей и целеполагания, картина всего существования оказываются продиктованы потребностью в создании востребованных историй.
Эффект нарратива и социальные сети как одно из примитивнейших пространств его реализации ни в коей мере не преподносятся здесь как нечто дурное. Напротив, их изложенная выше природа подкрепляет необходимость работы над богатством собственной речи и иных средств конструирования историй, над сознательным совершенствованием орудий описания, которые будут способны вскрыть и воплотить красоту момента, ибо описание есть в конечном счёте созидание.
/© Олег Цендровский/

Journal information