Есть много психоанализов.
Неправильно говорить только о фрейдизме, т.к. учения неопсихоаналитиков так-же вышли непосредственно из учения Фрейда. Не только из опубликованных им работ, но и изо всей атмосферы экспериментов, переписки с другими учёными и внутренних дискуссий в кругу психоаналитиков. Из этих семян выросли учения Юнга, Адлера, Фромма, Райха и др. Кроме того, сам фрейдистский психоанализ можно разделить на два или три периода. Причём, в первом фрейдизме всё просто и чётко, но Фрейд признал его ошибочность и ввёл понятие танатоса, разрушившее его старую систему до основания. А второй фрейдизм он так никогда толком и не сформулировал.
Ранний психоанализ выглядит так: Есть либидо - энергия сексуального влечения. Все эмоции вырастают из него. Они создают иррациональные побуждения. Психическое здоровье заключается в победе рациональной воли над мерзостями либидо. Врач-психиатр должен пациенту в этом помочь. Укрепить слабую рациональность пациента собственной, ранее дополнительно укреплённой (как медицинским образованием, так и сеансами его собственного психоанализа). С конечной целью спасения цивилизации от хаоса инстинктов (и вписывания пациента в этот спасительный поток рационализации).
Ранние взгляды Фрейда с очевидностью продиктованы ему культурой талмудического иудаизма. Талмудизм - это первый в мире религиозный фундаментализм (как и вообще иудаизм - первая в мире полноценная религия), попытка подчинения всего и вся вере.
Авторы Талмуда исходят из того, что в каждом своём действии, в каждом движении человек выражает всю свою личность, а в конечном счёте, либо свою любовь к Богу, либо богоотступничество. И поэтому должен этот самый каждый не только всякий свой шаг соизмерять со своей любовью к Богу и посвящать Ему, но и выполнять его на основе конкретных религиозных предписаний. Талмуд расписывает всё: как просыпаться, какую ногу первой свешивать с постели, какую молитву затем читать, какую после свешивания второй ноги, что делать, если ночной горшок стоит снаружи, как быть, если он под кроватью, что предпринять, если он наполовину там и там. И так расписывается (алгоритмизируется, во славу рацио), в мельчайших деталях, вся жизнь ортодоксального еврея.
Противостояние рацио и эмоций, как порядка и хаоса, через неудачи и лишения вынуждающее индивида во имя оптимизации собственного материального благополучия укреплять свою рациональность, конкурируя в просчитывая последствия своих решений, выборов - это чисто рыночное представление о человеке. Вообще, для самой возможности рынка по Адаму Смиту необходимо сведение всех мотивов человеческого поведения к одному-единственному инстинкту, иначе выборы становятся нетранзитивны и нестабильны. А если копнуть чуть глубже, для рынка необходимо свести все мотивы именно к "принципу удовольствия", к гедонизму.
В 1920 Фрейд публично принял гипотезу Сабины Шпильрейн о влечении к смерти, позднее названном "танатосом" (или, что почти тоже самое, "мортидо"). Согласно Шпильрейн, танатос-мортидо - это воля "мы", в противоположности эросу-либидо, представляющему личную, индивидуалистическую волю. Эти идеи развил позднее Эрих Фромм, его основные тезисы хорошо согласуются с современной криминалистической психологией, основанной не на психоаналитических концепциях, а на наблюдении за конкретными пациентами - серийными убийцами и некрофилами.
Всё, что сегодня в массах называют "психоанализом", в духе пресловутых фаллических бананов, это старый, до переворота Шпильрейн, психоанализ. После переворота Фрейд почти не лечил. Старые психоаналитические практики для него обесценились, так как полностью основаны на ошибочных, с точки зрения фрейдизма 1920х, предпосылках.
Поздний Фрейд ближе к полуеретическому каббалистическому дуализму и ужасу разбитых зеркал (сфирот). Он видит реальность в катастрофических тонах. Повлияли, конечно, ужасы Первой Мировой и русского большевизма, рост нацизма в Германии и Австрии. Фрейд возвращается к работам Тарда, Сигеле и Ле Бона, к идее "преступной толпы", как источника человеческого безумия. Теперь выясняется, что существует иная, куда более страшная сила, чем либидо; сила, которую Шпильрейн связывала с человеческим "мы". Но тогда либидо не следует подавлять - его следует развивать и укреплять. В качестве союзника рацио против танатоса-мортидо. Вероятно, эти мотивы присутствуют у Бернайса и, как минимум, части послевоенных психоаналитиков, заложивших основы "общества потребления".
Первый фрейдизм так-же идейно близок отрицанию конспирологий. Если всё в человеке - либидо, или его сублимация, если различия между людьми сводятся к большему, или меньшему контролю над собственным иррациональным, т.е. уровню интеллекта, если всё человеческое поведение сводимо к пошаговым оптимизация материального благополучия, то места значительным заговорам в принципе нет. "Гений и злодейство вещи несовместные", ложь и насилие - удел примитивных личностей. Учёный не может врать, политик может, но только по мелочи. Группа не способна эффективно врать в принципе. Но если в человеке есть второй базовый инстинкт, мрачный, разрушительный, всё меняется. Интеллект может быть созидательным, а может и разрушительным. Намерения даже очень умного и талантливого человека могут быть бесчеловечны и деструктивны. Ненависть и брутальность (танатос, как принцип "мы", как энергетика толпы) сплачивают группу лучше любви и благотворительности.
Человек - не адамосмитовская милашка, это страшный кровожадный зверь, придавленный многовековой дрессировкой, но грозящий вырваться наружу ради своей единственной подлинной страсти - пыток, разрушений и убийств.
Эрос и танатос можно так-же сопоставить с идеями платоновского Федра и Политики. Низшие люди движимы раннефрейдистским "принципом удовольствия". Но высшие стремятся не к удовольствию, а к счастью - свободе от тягостного напряжения. Это тягостное напряжение разумно соотнести с танатосом, о котором во времена Платона явно знали больше, т.к. танатос того времени был ещё совершенно разнуздан. Культ Афродиты Урании, в этом контексте - культ не удовольствия, но счастья.
Ну и как соотнести платоновское презрение к удовольствию и рынок Адама Смита?
Экономические агенты, одни из которых одержимы эросом, другие танатосом, а третьи освобождением от того и другого, не смогут заниматься суммой локальных оптимизаций, известных, как "невидимая рука рынка". Они будут интриговать, строить коварные козни, проводить крупномасштабные диверсии, разжигать войны - короче, предпочитать минимизацию чужих выгод максимизации собственных. Такое общество нуждается в других, нерыночных инструментах как анализа, так и управления.
Надо понимать, что поздний (второй) фрейдизм остался концептуально не завершён, а прикладной части (медицинских практик) у него вообще нет. В то же время, зрелые работы мэтра камня на камне не оставляют от "классического" фрейдизма. Поздний фрейдизм сложен и незавершён, тут надобно думать и искать, экспериментировать, низвергать идолов, входить в конфликт с элитой. К чему это разжиревшим котам?
/Источник/
Journal information