Нюрнберг.
Я пытался умыслить в одну схему существование городов, территорий, замков и просто поселений. Сказывается традиционная и навязываемая со всех сторон концепция градиентного построения и линейного развития истории. Дескать дикари строили мазанки и землянки, а впоследствии перешли на камень и наконец построили города из бетона и стекла, став цивилизованными людьми. Здесь для меня ключевым есть идея параллельного развития различных форм организации жилого пространства. То, что я пытался очертить в рассуждениях о городах и замках, можно выразить сухим остатком в виде тезиса - образ поселения есть образ мыслей. Например известное явление как имперский город. Буквальное его название urbs imperialis libera. UIL - cсокращение, на деле лишь условно передающее характер явления. Это название есть синтез двух абсолютно разных понятий. Имперского города и свободного города, где имперские города имеют свою четкую линию нисхождения во времена династии Гогенштауфенов (без разницы, кто они были и когда на деле правили). Суть явления выражалась в прямой ответственности перед императором и только им. При этом за скобками остается намек, что данные города были привязаны еще и личной династической верностью. Другими словами они есть продукт и плод взаимодействия между определенной династией и поселенцами на землях, этой династии принадлежащих.
Мой скептицизм остался прежним. Я по-прежнему отношусь с сомнением к прошлому и не верю в тысячелетнюю преемственность культур и народов, а уж тем более городских структур. Я все так же убежден, что городская жизнь это недавнее изобретение и только растиражированность одного и того же явления по линейке времени, привело к выдуманным мегаполисам древности, с их сверх развитой культурой и миллионными населениями. Еще раз - моя версия состоит в том, что города возникли как замкнутые сообщества, в строго регламентированном укладе жизни, что отразилось в срезе их планировок. Сами города, как явление массовое и востребованное, начинают свой путь становления не ранее 16, а то и 17 века. Наличие Магдебурского (или какого иного городского права) права, особенно в Европе, законсервировало их площадь и уклад в неизменном состоянии. Это неизменное состояние было выражено в материальном активе – архитектурные строения и генплан города, и в нематериальном активе – летописи и предания как жителей городов, так и внешних автором. Тут следует сделать оговорку, что понятие история в нынешнем его звучание, было чуждо предкам и приобрело свой статус фиксации прошлого, как слепка для изучения, совсем недавно, после Реставрации Бурбонов во Франции.
До определенного момента, города были одним и видов проживания совокупности людей. Другими, такими же формами существования, были замки, а так же поместья крупных землевладельцев, которые сформировали не менее влиятельные и часто густо населенные (относительно), поселения, так же получившие (впоследствии), статус города. Здесь лежит главный водораздел понятия город – то, что мы сейчас называем городом, это весьма размытая концепция, состоящая из маркеров численности, организации и потенциала. В терминах легатов Нового времени и позднего Средневековья, понятие города — это в первую очередь юридическое явление – дающее представительские права и привилегии. Именно на основании этого, юридического аспекта городской жизни, патриции – родовитые горожане, имели свои структуры и заседали в Рейхстаге Священной Римской империи. Разумеется, я имею ввиду свободные и имперские города, а не все города. Впрочем, большинство из последних, лишённых самостоятельности, зачастую копировало структуры управления и уклад жизни, своих независимых образцов для подражания. Впоследствии, когда Магдебурское право было отменено и города стали открыты всем ветрам индустриализации и капитализма, они стали магнитом притяжения для жителей окрестных сел и весей, чьи прежние поселки сами шагнули внутрь городской черты, поглощенные шагнувшими за нее, городами. Лимиты этого прошлого остались в виде редко уцелевших старых городских стен внутри городской застройки, или в виде широкой кольцевой дороги, возникшей на месте прежних, срытых укреплений. Этот водораздел – условно середина 19 века, и есть конец города в его прежнем значении, и начало города как доминирующей формы человеческой жизни. В города сместились все структуры государственного управления, финансовые центры, экономические и производственные мощности, человеческие ресурсы и сама цивилизации нынешнего момента, мыслится и меряется, исключительно через призму города. В то же самое время, ради этого доминирующего статуса, город пожертвовал своим правом исключительности. Формально, различия между гражданином города и гражданином округи, более нет.
Я скептически отношусь к хронологии. Ввиду этого, выстраивание хронологии, есть весьма сложное явление. С одной стороны, мне приходится опираться на факты, с другой стороны, я должен каждый из них подвергать сомнению. Причины и результаты этих сомнений описаны в моих блогах. Именно на основании этих сомнений, я делаю свои выводы:
Становление городов происходит в период между 15-16 веком и их массовое развитие, а так же интеграция внутрь общественной и политической жизни, происходит в период 16-17 вв. Именно тогда сформировались основные принципы и формы жизни городов. До этого, до условного 15 века, понятие город либо не существовало, либо имело совершенно иные значения, находясь в плоскости иного мышления и иной культуры. Об этом я говорил здесь. Именно эти, вымершие формы городской жизни, которые правильнее называть формы поселения, часто вместе с их населением, были жертвами экспансии новой Формы городов. Если, юридически, эти старые города\поселения, которые сейчас приписывают то эпохе бронзы, то эпохе раннего железа, в общем относят в период условного «до историзма» и «до письменности», получали право на жизнь в новом мире, они сохранялись и получали «историю». Иногда, с родовитым зачинателем в духе ставшей модной античности (период 16 -18 века). Если нет – они сами становились «историей». Как думается, именно эти узаконенные города, принесли тот хаотический тип застройки – кривые улочки, кривые домики, все – загнанное внутрь городских стен, чье место строго регламентировалось правом на землю. Города не росли внешне, так как им некуда было расти. Этот перелом, который я назвал сам для себя, Новый Мир, приходится на условный 15 век. Условный, потому что – это мог быть какой угодно век, но нам, в нашей хронологии, по которой мы все живем на правах общего соглашения, он достался под грифом «15». Это событие коррелирует с эмиграцией греков с Востока ввиду наступающих турков, что несомненно активизировало понятие «полис» и ввело его в мыслительный обиход легатов, категории гуманистов, ставших доминирующей силой в обществе "Европа" на сломе 15 и 16 вв. Думается, что именно тогда и появилось само понятие «город» и именно это привело к возникновению городов с их правами, переформатированием старых поселений и навязыванием нового уклада жизни. Наверняка, этот уклад, который нам привычен, на деле не был так уж привычен и откровенно привлекателен для всех. Откровенно говоря, понятие полис – это смерть родовому и племенному. Отныне шкурный интерес совместного проживания, становился центрирующим в отношении интересов семьи и племени. Фактически, родовитые городские семьи, узурпировали себе власть старейшин племени, над условно выбранным «полисом», городом. Там, где города были все еще собственностью синьора, понятие «полис», фактически лишало горожан свободных прав. Попытаюсь это объяснить. Поселение племени, сформировано на традициях племени, которые формируют традиции рода и так далее. Что в этой традиции город? Ничто. Место, где стоят копанки или мазанки, или какие еще жилища. Понятие полиса, ставит само поселение, его структуру организации (условный бургомистр, совет старейшин, городское право, гильдии и тд), выше человека и выше родовых отношений. Это правовой аспект, который институт общества, ставит выше самих членов общества. Условный Рим, стоящий над Миром (в понятиях – мир, как общество). Естественно, я использую термин «полис», «мир», «рим», как удобные слова, но не делаю их ключевыми маркерами процесса. В Новом Мире, которой начался в 15 веке (мое мнение, а не факт официальной истории), процесс становления новых структур, привел к полному переформатированию архитектуры прежнего мира. Это весьма сложный процесс, который не был коротким и занял несколько веков, фактически создав такие институции, как главная коллегия жрецов – римская церковь, общее государство – римская империя (Германия), общее право и тд, что было названо как возрождение античности, но на деле является инсталляцией Новшества, под видом Древнего Права, Древнего Уклада. Пика, этот Новый Мир, достиг в общем консенсусе сосуществования согласных, не согласных, вновь возникших и тп группировок, подписавших мир 1648, закончивший войну условных католиков и условных протестантов. Условных, потому что и католики и протестанты, возникли в ходе процесса становления Нового Мира, а не были изначальными фракциями.
Поэтому, начав отсчет от условного События, которое породило Новый Мир, которое как мне кажется и, это сугубо мое мнение, может быть условно датировано тем, что позднее назовут Ферраро-Флорентийским Собором (1438-1445), находим исторический контекст для начала бурного развития городов. Естественно, формы их существования, были прописаны уже ранее (см ниже). Но скажем так, узаконивание этих форм, обретение ими плоти и внешней атрибутики, приходится на этот период. Неудивительно, что именно с ним связан бурный рост активности городов и их экономики. Победившие во многих городах, цеховые гильдии, способствуют смещению акцентов именно в торговлю и экономику. Чтобы понять смысл этого, следует напомнить, что свободная торговля есть продукт нынешней эпохи. В терминах экономики того времени, производить продукт мог только мастер внутри своего цеха. В свою очередь, цех устанавливал правила производства и цены на продукт. Мастер же, принимал эти условия и жил согласно с ними. Поэтому, рассказы о свободных художниках, в духе Микеланджело или Леонардо, мне кажутся весьма вольно истолкованными. Далее, вступали в дело торговцы и банкиры, которые собственно доставляли этот продукт. Чтобы понять систему торговли, следует учесть, что скорость передвижения товаров была весьма скромной и что многие торговые пути требовали защиты от грабежей и произвола местных. Поэтому в торговлю включались и государственные структуры. Такие торговые центры, как Генуя или Венеция, и вовсе не разделяли понятия государства, торговли и политики. Именно для обеспечения своих караванов, они устроили опорные точки по всему Средиземноморью. Впрочем это иная история. Здесь же главное, что город как явление получил свою путевку в жизнь, став существенной частью политического и бытийного ландшафта эпохи, которым он ранее не был. В этом и есть ключевая ошибка, мереть историю как вес образца. Официальная парадигма - Античность с ее придуманными городами миллионниками, пала. На ее место пришли скудные и якобы опустевшие города средневековья, которые, и, тут главный подвох, восстановились, а не возникли наново в эпоху названную почему-то Возрождением, хотя вернее было бы ее назвать – Насаждением, так как откровенно говоря, ни одного носителя прежнего «античного» наследия, равно как и его правопреемника, на тот момент не было. Все жители Европы, официально были чужды всему античному по происхождению и мировоззрению. Это все равно, что говорить о возрождении индейских традиций в среде белых англо-саксонских колонистов. Единственным, кто мог бы претендовать на «возрождение», была только ромейская империя на востоке, союз с которой и фиксировала уния во Флоренции. Остается только открытым вопрос – а была ли на тот момент эта империя? Вернее, так ли мы понимаем события? Простой пример. Вот картина Беноццо Газолли, якобы 1459, изображающая караван из Магов несущих дары родившемуся Христу.
На ней искусствоведы видят изображение императора Ромеи Иоанна Палеолога.
При этом ни у кого не вызывает вопрос, откуда такая вот аллегория? Да еще и нарисованная в дворце Медичи, спустя 20 лет после событий. Или собственно, это мы неверно толкуем, приписывая реальности свои ярлыки? В любом случае, это тема требует слишком большого изложения, поэтому я оставлю на правах рабочей гипотезы, утверждение, что в условной Европе, понятие город приобрело иной статус и иное значение в период с середины 15 века, заместив собой прежние формы поселений.
• В пользу этого говорят и новые формы градоустройства. Это фактически не просто концепция, это Идея в ее платоновском понимании. Я достаточно много говорил об идеальных городах и самой концепции идеального города. При этом, считается, что данная концепция является реформой старых, псевдо-средневековых городов, и возрождением старого, античного духа. Однако, я не вижу никаких причин делать подобные выводы. Данное явление происходит исключительно из теорий доброго и плохого правления, которые в свою очередь являют собой новый шаг внутри сообщества и определяют взаимоотношения между господином и его подданными, перенесенные на города, как площадку экспериментов. В этом плане, звучание cite ideale, само по себе является скрытым смыслом. Фонетическая кабала, о которой так много писал д'Орсет и Фулканелли, позволяет увидеть в этом простом сочетании, скрытый намек на некую волю. И - место идеи Эля (так называется бог в терминах иврита). И даже скит юдоли – убежище в долине, что проводит весьма четкую диагональ между hillfort, так называемых городах на возвышенности и городах в долине, которые живут в мире и по новым правилам. Нам, привыкших мыслить разобщенной теорией вернакуляров, такие скачки звуков и смыслов, кажутся неправильными. Но тот же иврит, не имея гласных, позволяет иметь разночтения одного и того же слова, полностью меняя смысл последнего. Эти новые города, стали воплощением попытки упорядочить мир, в котором живет человек. Чтобы найти опору внутри Природы, новому существу, человеку разумному, нужна была некая точка опоры, вне бога и его воли. Именно так следует понимать слова того же Декарта – я мыслю, я существую. Не важно, говорил ли он их, и был ли вообще такой Декарт, но понятие рационализировать, те использовать рацио, как вещь освобождающую от одержимости богом и его волей все присутствующей и все знающей (те погружающей человека в непредсказуемый хаос – ведь если только бог знает и при этом он же определяет термины и законы внешнего мира, то любое отступление от ритуала, вызывает гнев бога, позволяя ему вмешиваться и погружать мир в хаос). Геометрия, отодвигала бога, и поиск законов природы, позволял не боятся более богов – ведь если ты нашел причину явления, то мир приобрел стабильность. Он более не дрожит в твоей голове. Ты больше не веришь, что бог в любую минуту по своей прихоти разрушит мир в котором ты живешь. Равно как и дьявол более не вечный источник искушений и бед. Это иное мышление и получение знаний, того самого гнозиса, позволяло постичь законы натуры, что наделяло дорожной картой в мире, который до того мыслился исключительно как заложник прихоти богов, могущий исчезнуть в любой момент, как и сам человек. Теперь человек сам мог управлять природой (как он думал) и одной из таких форм управления, стали числа и геометрия, как наука о сопредельности мер и размеров, позволяющая помещать строения и целые идеи в пространстве, которое ранее было божьим уделом. Но помимо этой, сакрально-мудрствующей идеи, рациональность считала, что город, обретающий правильные формы, не может жить в плохом мире. Его внешняя форма формирует людей, украшая их жизнь. Те форма внешнего города считалась влияющей на его внутренний уклад. Поэтому нынешние объяснения ровных и широких улиц новых городов, как якобы позволяющих быстрее перебрасывать армии внутри города и подавлять бунты, второстепенны и придуманы исходя из поздних реалий. Равно как и соображения гигиены. Все это более поздние потребности разросшихся поселений. В первую очередь, это было скажем так, возвышение долины – те возвышение низших, земных явлений и форм. Материя стала определяющей дух. В терминах же градостроительства, создание таких вот частных городов, наподобии Ришелье, Анришермонта, Витри ле Франсуа, помимо очевидного эстетического и имиджевого характера, носили и чистый интерес – город обладал правами на ярмарки, на производство и давал точку опоры внутри мира не слишком дружелюбного, что дополнительно возвышало его собственника или патрона, будь то король или частное лицо. Но как раз такое вот поступательное развитие, говорит в пользу того, что города не являются чем-то застывшим (во всяком случае надолго) во времени. Из поселения для жизни, достаточно грязного и шумного, город становится выражением идеального духа и далее каждая эпоха привносит свои частности. Век 16 отличился шести осевыми городами, сформированными вокруг центральной площади. В 17 веке многие старые города приобрели широкие центральные улицы - старые кривые переулки расчищались, дома переносились, на их месте прокладывали широкие проспекты для разруливания напряженного траффика (еще один аргумент в пользу того, что ни о каких сотнях тысяч городских жителей в средние века не может быть и речи). Помимо этого, 17 век отразился в виде дополнительных надстроек из линейных кварталов и гусиных лапок трех-осевых проспектов. Век 18 привнес более рациональные организации пространства, сады и широкие улицы, развязки из нескольких площадей и новый уровень потребности в комфорте. Век 19 отличился строгими квадратами кварталов, вытянутых вдоль одной улицы, с одновременным сносом старых укреплений и звездными развязками вокруг кольцевых центров, наподобие Парижа. Те на лицо поступательное движение, которое в обратной ретроспективе, упирается как раз в 15 век. Да, разумеется, есть города основанные в Англии в 13 веке, которые представляют собой узкие длинные кварталы в общем прямоугольнике плана. Есть бастиды Франции и много чего другого. Но все они в большинстве случаев, при детальном рассмотрении, являются отражением частностей более поздних эпох. Поэтому складывается ощущение, что либо строители забывали на несколько столетий свой прогрессивный опыт, либо что то не так с хронологией. Именно поэтому как основу в исследовании городской застройки, я положил «новые города» - о каждом из них есть четкая и фиксированная дата основания, не опускающаяся ранее 16 века и поэтому можно в каждом случае более менее достоверно отследить всю застройку.
Однако, увлеченность городами, не должна вводить в обман. Сконцентрировавшись исключительно на городе, утрачивается цельная картинка. Городская жизнь вовсе не была предпочтительной или основной. Более того, стать горожанином было не так уж и просто, вопреки весьма туманным рассуждениям современных исследователей о миграциях в прошлом. Нет смысла добавлять, что идея, буд-то бы «много», значит «лучше», тут так же не имеет места быть. Города изначально были малочисленны. Об этом говорит размер и форма их исторической части. Все остальные утверждения, включая разного рода конспирологические теории о невидимых «врагах», занятых уничтожением «цветущих городов, не более чем инсинуации искателей поводов повысить свое реноме за счет мифических «славных предков». В этом контексте, вновь таки, это исключительно мое мнение, основанное на моем видении прошлого, такие явления как «замок», «поместье», «город», «эмпория» (торговое поселение), «бург», и тд, являются вовсе не частными случаями «города», но исключительно самодостаточными формациями. Даже французское «ситэ» и «вилле», это не одно и то же. Те эволюция человеческих поселений шла на равных. Только игры с хронологией, отводят разным формам разные значения. Чем менее значимо поселение манориального типа, в сравнении с городом? Только тем, что условное население в первом, разбросано по территории, а во втором, живет скучено? При этом, при изложении, подсознательно внушается мысль, что такая форма жизни менее прогрессивная, чем город. Да, согласен, для определённых профессий, возможно, но вовсе не как явление самое по себе. В упрощении моя мысль звучит, что город стал значимым совсем недавно и до этого, города были всего лишь одним из явлений жизни и вовсе не флагманом цивилизации.
Теперь собственно, после такого введения, можно перейти к продолжению темы Имперских и свободных городов. В данный момент мне интересен частный пример такого города – Нюрнберг. Его история достаточно своеобразна и специфична. Учитывая, что пересказывать историю Нюрнберга, это почти писать книгу, я предпочту оставить свои нарисовки касательно того, что меня заинтересовало, а тем, кто желает погрузиться в его прошлое, оставлю ссылки ниже:
http://en.wikipedia.org/wiki/Nuremberg
http://www.atlasobscura.com/places/nuremberg-castle
http://en.wikipedia.org/wiki/Free_Imperial_City_of_Nuremberg
http://www.scrapbookpages.com/Nurnberg/
http://travel.yodelout.com/nuremberg-as-a-medieval-city-germany-and-austria/
Собственно, первичное приближение к истории города, уже дает повод задуматься. Названный по сути в честь Нерона (Неро бург), город официально никогда не был ни римским, ни античным. Его история начинается в эпоху ранней франконской династии и связана с установлением власти императора, который основал (или захватил) на скалистом возвышении крепость, которая со временем станет местом концентрации его власти и предметом спора между местным бургграфом и центральным правителем. Этот замок, носящий название Кайзербург, странным образом состоит из одновременно трех замков, построенных один подле другого. Не помню еще одного подобного в истории. Граф, оспаривающий права города и сюзерена, строит свой замок (правильнее сказать – башню), аккурат возле замка синьора, а впоследствии, городской совет, якобы для защиты города от своеволия бургграфа, с считанные дни (как говорят в 40 дней), возводит свою башню, якобы чтобы ограничить влияние бургграфа. Итогом всех этих споров, стала покупка у бургграфов из фамилии Цоллернов, прав на их владение над городом, за 120 тыс гульденов городским советом. Что,впрочем не предотвратило попытки династии, впоследствии пытаться восстановить власть над городом.
Ниже по ссылке карта с описанием строений трех частей замка:
http://www.kaiserburg-nuernberg.de/bilder/burg/gesamtplan.pdf
А так его виды:
Есть и несколько реконструкций замка, как он бы выглядел в эпоху средних веков:
Сам замок имел важное значение для имперской власти. Как и город Нюрнберг. Нам говорят, что императоры римской империи, которая священная, более 300 раз посещали этот замок за всю свою историю. Хотя в поздние времена, когда императорский трон закрепился за династией Габсбургов, сообщают, что в сравнении с некоторыми домами, императорский дворец был очень скуден и убог. Вдобавок, в нем почти не было никакой мебели - к приезду правителя, городские нобили обязаны были обустроить его комнаты за счет своей мебели, а потом, естественно, забирали ее обратно.
Но эта концентрация истории на замке и историях про императоров, отвлекает от главного - реалий происходящего. Если смотреть на историю города, так как она подается, то это одна история. Но стоит посмотреть от обратного, как это уже другая история.
Попробую сделать подобную ретроспективу.
Не секрет, что город Нюрнберг был центральным местом для Третьего Рейха. Помимо прочего, здесь, как в имперскую бытность, в специальном бункере во время второй мировой, хранились сокровища империи, включая легендарное копье Лонгина, перевезенное из Австрии. Во что превратили Нбрнберг союзные бомбардировки, можно видеть на фотографиях ниже:
Я намеренно акцентирую момент на этих разрушениях, так как вопреки расхожему мнению, самой разграбленной и разоренной страной осле второй мировой войны, была Германия. Нюрнберг же, наряду с Дрезденом, самым разрушенным городом. Ликвидация союзниками германских исторических городов не имела никакого военного смысла. Это было прямое убийство духа в камне. Ни одна страна не имела такого культурного и смыслового наследия, как Германия. Разнообразие ее форм власти, тщеславие горожан и откровенно оккультные корни многих пластов культуры, были единственным, что мешало сломить окончательно идею Рейха. Если красная армия, в своей тупой бессмысленной ненависти из танков расстреливала католические соборы Польши, то бомбежка старых городов было актом ритуального подчинения. Стирания истории и окончательного слома прежнего мира. Да, многие здания восстановили. Но что именно? Скрытые тайны? Утраченные символы на камнях? Нет. Просто формы, безжизненные скелеты на радость туристам и к вящей прибыли производителям фотокамер. Сменился принцип историчности – разоренная Галлия, после Реставрации, впервые ввела понятие исторической ценности и попыталась собрать те крохи, что остались после революционного угара. Но это уже бала Франция – Галлия умерла в руинах. Так и в Германии, средневековый эпос и эпоха мифов, умерла, удушенная под камнями рухнувших соборов. Из этих руин родилась иная страна – похожая, но лишенная не просто прошлого, лишенная возможности с этим прошлым соединится. Тут нет смысла говорить, что нацизм был только поводом для разрушений. Достаточно посмотреть на Нюрнберг до, чтобы понять что было утрачено. Внизу фото довоенного Нюрнберга, названного одним из романтиков "средневековой сказкой в камне":
и модель, как выглядел старый город в 1939 году:
Впрочем, плач об утраченном, можно продолжать долго. Если отбросить безумный 20-й век и тотальное разрушение Старого Города, то вся история баварского Нюрнберга, не так уж и трагична. Он утратил свою независимость как имперский город в 1806 г. Неизвестно, пошло ли это на пользу городу или нет, но вошедшие в город французы, с удивлением узнали, что в городе не пронумерованы дома. Жители вполне справлялись и так, не особо переживая что на стенах их жилищ нет арабских цифр. После наполеоновских войн, город первый в Германии получил железную дорогу. Она соединила его с вечным соперником, городом Фюрф. Тут стоит отметить, что имперский город Нюрнберг, помимо своего значения в Империи, еще и обладал немалым количеством земли, включая синьоральные права над другими городами - тем же Фюрфом, отчего ревность жителей последнего и неприязнь к Нюрнбергу, только возрастала. Внизу карта владений Нюрнберга на конец XVIII века:
Ниже, карты Священной Римской Империи в окрестностях Нюрнберга на 1789:
Однако, пребывание в статусе имперского города, не уберегла Нюрнберг от упадка. Город словно застыл в средневековье. В 1543 г в городе последний раз собрался имперский Диет, а спустя десятилетие, вторая маркграфская война оставила Нюрнберг с долгом в 3,5 млн гулденов. Вспышки эпидемий и еще один долг после Тридцатилетней войны, усугубили обстоятельства. Город пришел в упадок, который длился вплоть до начала индустриализации. При этом, стоит отметить, город ни разу не был взят или разорен внешней армией. Это кажется странным - полтора столетия в хронической депрессии. На момент практически добровольного отказа от суверенитета и вхождения в состав Баварии, город имел 12,5 млн гульденов долга. Фактически именно это было причиной передачи города Баварии - последняя обязалась принять на себя все долговые обязательства имперского города. Объяснений подобному есть несколько. Ограничения на импорт и экспорт, войны и сокращение населения в следствии болезней. Правда некоторые авторы той эпохи, откровенно говорили о засильи правящих семей, мало интересующихся делами и озабоченных только своими привилегиями, но стоит признаться, что подобное не есть нечто уникальное и каждый крупный город обладал подобным пулом из семейных кастовых сообществ, монополизировавших в городе власть и состояние.
Война так же могла быть разорительной, но учитывая, что город никогда не был взят, единственным разорением могли быть только укрепления городских стен и затраты на них.
Внизу схематическое изображение времени постройки той или иной городской системы укрепления:
Как видно, последний раз масштабные укрепления город строил до 1632, при угрозе со стороны армии Валенштейна. Засевший в городе Густав Адольф, планировал выдержать осаду за стенами Нюрнберга, но Валенштейн отказался штурмовать крепленный город и вынудил короля выйти за стены. Известно, что городской вал и ров еще частично достраивались в 1671. Впрочем, в остальном - это были последние военные сооружения вокруг города. Они выходили за пределы городской стены, как это видно на плане Мериана:
Journal information