macbushin
Итак, 1492 год. Из-за острова Базавлук на стрежень, на простор речной волны, выплывают расписные, острогрудые челны. На переднем – князь Богдан Федорович Глинский (позывной – Мамай) – наместник черкасский.
Так впервые попали в письменные источники днепровские флибустьеры - «козаки черкасские». А всего через сто лет здесь же – на острове Базавлук – впервые появится уникальный феномен казачьего фронтира – Сечь Запорожская.
ЧЕРНЫЕ ПАРУСА
До середины XVI века в интересующем нас бассейне среднего и нижнего течения Днепра царил, не побоюсь этого слова, гомеостаз. Конечно, он был специфическим. Фронтирным.
Весной сходил снег. Начинала зеленеть степная травка. Чабаны выгоняли истосковавшиеся на скудном зимнем рационе табуны, стада и отары в степь. Те из них (пастухи, естественно), кто говорил по-тюркски, гнали их с юга на север. А славяноязычные – с севера на юг. Поголовье у первых было явственно многочисленнее. Зато вторые, свободные от скотоводства, больше времени уделяли земледелию, а также сбивались в ватаги - коши, ладили челны и отправлялись по Днепру и его притокам ловить рыбу.
Дабы не заскучать в круговороте хозяйственных забот, и те, и другие взбадривали себя извечной степной мужской забавой – барантой. Некоторым так это дело приходилось по душе, что они плевали слюной на собственное хозяйство и начинали регулярно отправляться в степь внимательно присматриваться к чужому. Как говорит Узун-Кулак: «Не мы такие, жизнь такая».
А если повезет в жизни, то устроится правильный пацан - первый батыр в курене - в какой-нибудь приднепровский замок (Канев, Казы-Кермен, Корсунь, Эски-Таван, Черкассы, Ислам-Кермен, Переяслав, Хан-Бурун) и будет служить великокняжеским панцирным боярином или ханским нукером. Всё не коровам хвосты крутить.
А не повезет - заарканят и станет ясырем.
Но мы сосредоточимся на судьбе славяноязычного - днепровского - казачества. Хотя, вплоть до начала 70-х годов XVI века ни о каком "казачестве" речь еще не шла. Небольшие казацкие общины («людей неоселых, незаможных, неприкаянных в числе несколько сот» - 1552 год) были зафиксированы лишь при Черкассах и Каневе. Казакованием же, было охвачено значительное количество населения пограничных (и прилегающих к ним с севера) воеводств. В свободное, так сказать, от основных обязанностей время. И корысти ради и удовольствия для. Ведь основная масса местных шляхтичей и панцирных бояр, несмотря на славяноязычие и православный крест на пузе, была потомками Кок-Бури. И как запахнет по весне из степи чабрецом, так братва дружною толпою выезжала погулять, хліб козацькый пошукать, руку правую потешить, конкурента в поле спешить, иль башку с широких плеч у кого-нибудь отсечь. Такие увлечения, как говорят аглицкие немцы - sport - со степняками разделяла и аристократическая "золотая молодежь" Великого княжества Литовского и Королевства Польского. И даже государственные мужи приграничья. А увлеченность некоторых доходила до того, что они не просто набирали отряды охочих (в свободное от обязанностей по хозяйству время), но даже за собственный счет строили укрепления далеко-далеко в глубине фронтира - на острове Малая Хортица. Как князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, Гедеминович с позывным Байда.
Конечно, Байда-Вишневецкий не был основателем Сечи (тем более, на острове Хортица). Не был он даже днепровским колумбом, открывшим путь в Запорожье. Сей путь давным-давно был известен скромным людям, которые в отличии от князя-авантюриста больше думали не о геополитике, а о том, где припрятать хабар. Гигантские плавни Великого Луга - лабиринт островов, речушек и урочищ - как нельзя лучше подходили для этого. С незапамятных времен эти места были сезонной базой для уходников-промысловиков, с конца XV века к ним добавились схроны днепровских пиратов.
Кстати, не могу удержаться и не обратить внимания шановного панства на сериал "Черные паруса", трейлер которого использовался в начале поста. Пожалуй, первый из пиратских фильмов, просмотренный мною именно что с профессиональным интересом. Тема взаимоотношений внутри и вовне производственного коллектива, по линиям "менеджмент - персонал" и "менеджмент - акционеры", на мой взгляд, раскрыта очень глубоко. Чем, кстати, не может похвастаться не то, что отечественное "кино про казаков", а даже исторические исследования об оных. Историки-казаковеды - люди глубоко интеллигентные и им невдомек, что существует такая проза жизни, как добыча и ее скупщики. Не говоря про многочисленные коллизии, завязанные на этом скользком вопросе. Увы. Но второй сезон "Черных парусов" буду ждать с нетерпением.
В начале 70-х годов XVI века казачий промысел получил второе дыхание, а острова Великого Луга превратились в плацдармы для концентрации сил, подготовки к походам, складирования оружия и снаряжения, постройки средств передвижения. И, естественно, мест, где дуванят хабар.
Что же произошло в это время? Много чего. Появилась, например, Речь Посполитая. А, главное, закончилась Ливонская кампания. Вот тут-то всё и заверте...
P.S. И вот теперь самое время поглядеть на карту.
Обратите внимание на волну переселения на юг (в лесостепь), которая пошла после присоединения Руси к Великому княжеству Литовскому и продолжалась с конца XIV - по конец XV столетий. Затем она пошла вспять (закрашено в вертикальную белую полосочку). Повторная волна пошла во второй половине XVI века - после образования Речи Посполитой.
Сунь-цзы сказал:
"Война - это великое дело государства, основа жизни и смерти, Путь к выживанию или гибели. Это нужно тщательно взвесить и обдумать".
Увы, но до 1561 года днепровские казаки не знали, что такое Дао.
ШЛЯХОМ СУНЬ-ЦЗЫ
На чем базируется это смелое предположение? На том, что до начала Ливонской кампании (1561-1569 годов) днепровское казачество не имело никаких организационных структур. Слово «легитимных» мы даже употреблять не будем.
Но, позвольте, а как же массовое казакование жителей пограничья?
Да никак. Участие в баранте, наездах и набегах, ведь, не предусматривает формирования подразделений, частей и соединений. Тем более, в свободное от выполнения обязанностей по хозяйству время. И даже в свободное от выполнения служебных обязанностей (если мы говорим о панцирных боярах). банды ватаги вполне достаточно.
Даже если пограничные администраторы привлекали тех, для кого поиск хлеба казацкого становился профессией, то делали они это путем найма в конные слуги. У которых организационные структуры были, но отнюдь не казацкие.
В общем, не только об Инь и Ян, но и о Законе, «заключающем в себе организацию и предписания, Дао командования и снабжения» никто в степи и слыхом не слыхал.
Что же изменилось в 1561 году? Началось комплектование специальных казацких рот по сто человек личного состава во главе с ротмистром. За образец организационной структуры и вооружения была взята венгерская пехота. В поисках соответствующего контингента внимание было обращено на специфические навыки жителей южного пограничья.
Казацкие роты использовались для несения гарнизонной и сторожевой службы, сооружения укреплений, проведения разведки, фуражировки и продовольственного обеспечения. Отличающийся, скажем так, статус казацких подразделений подчеркивало и то, что казацкий ротмистр не был обязан получать специального разрешения для найма роты персонально у короля, а личный состав не делился на товарищей и пахолков, хотя должность ротмистра была шляхетской.
Во время Ливонской кампании количественный состав казацких рот достиг тысячи человек, во время Московской (1578-1580 годов) и Псковской (1581 года) кампаний вырос до четырех тысяч. При этом наблюдалось включение в состав пехотных казацких рот небольших подразделений казачьей конницы. Упоминаются подразделения не только в сто, но и триста человек. Рота казацкого ротмистра Андрея Шляхты состояла из 200 пеших казаков и 40 конных. А под командой оршанского старосты Филона Кмита было 500 человек казацкой пехоты и сто – казацкой конницы.
Смотр войска, проведенный летом 1580 года засвидетельствовал, что казаки «в отличие от прошлых времен вместо луков и стрел имеют на плече ружья и в седлах пистоли, а на боку – привычный меч (саблю)».
В общем, степные добытчики в Прибалтике учились военному делу должным образом и, по меркам Дикого Поля, разумеется, уже приближались к чему-то вроде Delta force и Specnaz в одном флаконе.
Но тут пришла беда, откуда не ждали. По Второму Литовскому Статуту (1566 года) шляхтичи получили право на свободное отчуждение и продажу земельных владений независимо от их происхождения. По условиям Люблинской унии значительная часть панцирных бояр не получила шляхетских прав.
В результате была подорвана экономическая база обороны пограничья, земельные «выслуги» или «службы» превратились в товар, мелкая шляхта стремительно разорялась, земли скупались магнатами. Лишенные средств к существованию, профессиональные военные были вынуждены хобби превращать в источник пропитания.
Вот тут-то правительство Сигизмунда II Августа, окрыленное видом грозно печающих шаг казацких рот, решило и рыбку съесть, и на ёлку влезть. Коронный гетман Юрий Язловецкий, чьей, видимо, инициативой и была первая казацкая реформа (1570-1572 годов), становится куратором казачества, а старшим над казаками был назначен Ян Бадовский - ротмистр роты реестровых казаков (в составе 300 человек). Таким образом, в казацкий обиход вошло волшебное слово "реестр", а, пускай и небольшой, но части казачества был предоставлен реальный (и привилегированный) юридический статус.
Проблема же заключалась в том, что только ветеранов казацких рот, не говоря про казакующих в степи, было на порядок больше, чем реестровых счастливчиков. А Ливонская кампания закончилась. И, как писал официальный историограф коронного канцлера Яна Замойского Генденштейн: «…войско наше было распущено и множество из него людей непривычных и не желающих трудиться, а привычных жить добычей с неприятельских земель, подалось до казаков…».
Именно с этого момента количество (и качество) нападений на татарские улусы на южном пограничье начало рости. Нас же интересует не поток жалоб и предложений султана и хана, обрушившийся в 1570-1578 годах на правительство Речи Посполитой, а содержащаяся в них информация о дислокации казачества. Упоминаются казаки черкасские, каневские, киевские, брацлавские, переяславские. Король обещает провести расследования в Черкассах, Каневе, Белой Церкви, Брацлаве, Виннице и Баре.
Что в этом удивительного? Не упоминается Низ (Запорожье). Т.е. Великий Луг.
Затем следует пауза 1579-1581 годов. И ниагара жалоб обрушивается вновь. Только теперь уже из переписки исчезает территория Ukrainy и появляется Низ.
Из чего мы можем сделать вывод о передислокации массы неприкаянных ветеранов на Запорожье.
Совершенно не случайно, что в 1581 году в ходе второй – баториевой – казацкой реформы, Ян Оришовский – новый ротмистр реестровой казацкой роты (уже в 532 человека), был назван «поручник казаков низовых запорожских». Это едва ли не первое упоминание сего словосочетания. Первая же интитулатура «Войско Запорожское» появляется в письме старшего Богдана Микошинского, датированного 22 мая 1586 года.
Оришовский – это тот самый брацлавский шляхтич, который заявившись на сейм с петицией о неуплате его реестровикам положенного жалованья, во время ее чтения в сеймовой избе уселся прямо на пол по образу и подобию козака Мамая (т.е. «по-турецки»). Чем настолько шокировал почтенную публику, что этот эпизод попал в сеймовый дневник.
Так вот, Оришовский стал заместителем (помощником) нового куратора над всем казачеством, старосты каневского и черкасского князя Михаила Вишневецкого. Оришовскому принадлежала военно-административная и судебная власть над казачеством, с помощью которой он был обязан в интересах Речи Посполитой превратить его в организованную и управляемую военную силу. Для этого ему были дарованы символы власти – клейноды: королевская хоругвь, булава, литавры, три пушки малого калибра, а также казачья резиденция – местечко Трахтемиров.
Замечательную картину портила исключительно приграничная администрация. Которая и после первой, и после второй реформ не признавала казацких вольностей. Обкладывала казаков налогами и повинностями, судила и карала по своему праву, присваивала имущество умерших (и т.д., и т.п.). Чем и было вызвано появление в 1582 году знаменитой грамоты Стефана Батория, которой он обращался к приграничным воеводам и старостам в связи с многочисленными жалобами казаков на нарушения их прав и вольностей.
Ассиметричным ответом на которые (нарушения т.е.) и стало перебазирование вольных людей подальше от начальства и поближе к кухне источнику добычи.
Таким образом, мы можем утверждать, что вербовка казаков для участия в кампаниях 1561-1581 годов и формирование из них тактических подразделений, является свидетельством того, что казачество не имело на тот момент собственных организационных структур. По-русски говоря, никакого Войска и никакой Запорожской Сечи в это время еще не существовало.
Во время кампаний 1561-1581 годов казачество получило боевой опыт, в первую очередь в вопросах формирования тактических подразделений и их применения, а также осуществило перевооружение (поменяв луки на мушкеты).
Военное развитие казачества было подкреплено правительственными социальными реформами 1570-1572 и 1578-1582 годов, даровавшими казакам статус отдельного воинского сословия.
Качественному и количественному росту казачества в этот период содействовал прилив в его ряды стремительно обезземеливавшихся панцирных бояр.
В результате, в начале 1580-х годов происходит перебазирование казачьих структур в плавни Великого Луга – на Низ (в Запорожье). Во всяком случае, для участия в Псковской кампании князь Михаил Вишневецкий спустился на Низ, где летом 1581 года произвел набор казаков. Во главе отряда в полторы тысячи человека он на челнах водой и конно по берегу поднялся до Чичерска, где присоединился к основным силам армии.
До создания Запорожской Сечи оставалось всего лишь одно десятилетие.
Читателю будет интересно узнать, что такое Польская сабля
Journal information