ms1970 
Когда-то на площади Тянаньмэнь сошлись две идеи, два пути развития. Первый – свободная страна. Китай становится свободной страной и развивается как свободная страна. Второй – специализированное предприятие по продаже рабского труда на мировом рынке. Но для того, чтобы торговать рабским трудом, страна не должна была быть свободной, а без свободы не возможно гуманитарное и социальное развитие. Коммунистическое руководство выбрало второй вариант. Для этого руководства этот вариант был более надежным и более прибыльным. Более прибыльным, потому что рабский труд стоит дешевле, чем свободный труд. Более надежным, потому что исключал претензии на власть и даже на контроль со стороны.
Вариант превращения Китая в придаток Запада, специализирующийся на дешевом труде, требовал договоренностей с покупателями этого труда. Эти договоренности превращали Китай в полуколонию, но гарантировали доход коммунистической верхушке. После того, как договоренности были достигнуты, и была организована бойня на Тянаньмэнь.
Запад получил концлагерь с дешевым трудом. Санкции Запада были смехотворны. Прибыли от продажи этого труда делились между западными инвесторами и коммунистическими управленцами, доля первых были основной.
В Китае периодически возникало классовое разделение аристократия – крестьянство; такое было каждый раз в начале китайской истории, а историй этих было много. Со временем, когда система входила в позднее историческое время очередного китайского социализма, правящим классом становились управленцы – португальцы их назвали мандаринами. Были и иные сословия, промежуточные; но основных было два – мандарины и крестьяне-ремесленники. С тем, как социализм крепчал, оставалось фактически только два класса, как и сейчас в России. В конце истории все к этому приходят. Эти классы по сути были разными нациями; так получалось, поскольку страна многочисленная, и классы многочисленны настолько, чтобы с другими не пересекаться.
Когда капиталы возникают, они некоторое время разделены – есть промышленный капитал, банковский капитал, и есть аристократия. Когда все эти группы проникают друг в друга и смешиваются до состояния неразделимости, тогда и возникает класс управленцев-мандаринов. Кстати, на Западе такой класс уже возник, и говорить о банковских или промышленных интересах больше невозможно. Все есть везде и все есть во всем.
Китай - это страна коммунистов-мандаринов, коммунистов-рабовладельцев, коммунистов-миллиардеров. Высокие средние зарплаты не должны обманывать – в основном это деньги этих коммунистов. Высокий ВВП тоже – это деньги западных корпораций. Китай – это концлагерь, торгующий дешевыми рабочими. И, конечно, концлагерь полностью зависимый от западных технологий, рынков, корпораций. Эта зависимость – залог исполнительности китайских мандаринов.
Китайская верхушка хотела интегрироваться в белый мир. А правила интеграции всегда одинаковы. Но в отличие от России, где был уничтожен весь промышленный потенциал, В Китае с его проблемами на это чисто технически пойти было невозможно. Китая нет в новостях. Потому что ни гуманитарно, ни социально его нет. Он появляется, только когда с ним кто-то взаимодействует. Своих желаний у Китая нет. Что Китай может предложить Тайваню? Ничего. Что Тайвань может предложить Китаю? Ничего . Потому что у обоих нет ни фантазии, ни полномочий.
Почему таким промышленным образом «процветает» Китай, а не Россия? Потому что в России выше издержки – холод, менее трудолюбивое и более богатое население. Поэтому, чисто по анализу издержек, Китай был сделан промышленным концлагерем, а Россия – концлагерем уничтожения. В Китае за рабами следят, поскольку они ресурс. В России рабы оказались совершенно не выгодны, поэтому им дали «свободу» и предоставили самим позаботиться о себе в ледяной пустыне. И нужно заметить, что система рабского труда, ГУЛАГ фактически прогорел в России еще в 1950-х годах. Люди стали дороги.
Иногда проводятся пиар-акции, вроде запуска космонавтов. Это и поднимает настроение рабов, и хорошая витрина для мира. Есть и другие китайские достижения, но что такое эти небоскребы, мосты, сверхпоезда? А это и есть стеклянные бусы, они так выглядят в 21 веке. Они куплены. Сейчас в моде хайтек. Дорого, неудобно, бессмысленно, зато понтово. И иностранцам выгодно. В Китае всю интересную работу делают белые люди. Не потому что китайцы тупые, а потому что вся хорошая работа принадлежит белым людям. А вход китайцам и собакам запрещен. Технологическое развитие в Китае присутствует. Но ни социального, ни гуманитарного нет. Основная и единственная идея - повышение благосостояния; это самая ничтожная идея из всех, какие существуют - это идея человейника.
Что плохого в таком развитии? Плохо то, что это не развитие. Это существование в режиме человейника, которое через множество спущенных сверху извращений приводит к деградации и дегенерации. Подобного эксперимента – в размерах - в истории человечества еще не было. И какими массовыми патологиями это закончится, неизвестно. Тем более что возможности роста по сути исчерпаны – Западу нужно все меньше рабского труда. А взрывается Китай исключительно вовнутрь. Разумеется, свободное развитие Китая шло бы медленнее. Но это было бы национальное развитие. А не рабство на дядю. И не чужое развитие. Народы Китая, кроме маленьких зарплат, ничего с этого развития не имеют.
Вето Китая в Совете Безопасности обычно сводится к следующему: США или Англия предлагают проект, который они обязаны предложить с точки зрения поддержания своего прогрессивного имиджа. Но с точки зрения экономической этот проект им не выгоден. И тогда «плохой» Китай заявляет вето. Да, про Гонконг и Сингапур. Все чудеса заключались в том, что это английские офшоры. В том числе по торговле с Китаем. В том числе для обхода санкций. На китайских товарах ставилось «сделано в Сингапуре». В Сингапур эти горы товаров просто бы не поместились. Больше чудес нет; чудес вообще не бывает, а экономических – тем более.
Journal information