freez
Бродили с Е. по тель-авивской набережной, наткнулись на старичка, который сидел у воды с бутылкой пива в одной руке и «Opus Pistorum» Генри Миллера в другой.
В зубах старичок держал курительную трубку - затейливую, резную, дымящуюся. Ясно было, что старичок - из тель-авивских старожилов, тех самых «мекомим» («местных»), о которых недавно знакомый телевизионщик сказал, что их субкультура не переводима ни на один язык мира.
Двумя километрами (и тремя пабами) ранее Е. - как с ним частенько бывает - посеял зажигалку, и теперь искал у кого спросить огоньку, а поскольку друг мой на иврите не говорит совсем, а по-английски говорит так, что лучше бы ему молчать, в переговоры с престарелым любителем Миллера пришлось вступить мне.
Старичок достал из кармана коробок спичек и протянул его Е.
На пляже было ветрено.
Спичек было мало.
Старичок внимательно наблюдал за тем, как Е. - так и эдак, снова и снова - пытается заслонить огонёк от ветра, чтобы раскурить сигарету, и когда в коробке осталось две или три спички, шепнул мне: «Знаешь чего не хватает твоему другу?»
«Чего?»
«Уверенности в завтрашнем дне. Он боится, что завтра утром не взойдёт солнце».
Сказав это, старичок знаком показал моему другу, что коробок пора возвращать. К тому времени осталась одна – последняя – спичка.
Старичок поманил Е. пальцем, чиркнул, даже не пытаясь прикрыть огонёк от ветра.
Е. прикурил.
Поблагодарив старичка, мы двинулись дальше.
В какой-то момент Е. спросил: «О чём вы трепались со старым чертякой?»
«О восходе солнца» - ответил я, ничуть не погрешив против истины.
Journal information